Солнечный лучик со всей силы ударил в окно старой коморки и приоткрыв форточку быстро забрался в комнатушку и осветил скромные владения конюха местной конюшни «Застава». Сам-то конюх был старым мужиком, под сорок лет, с огромным пивным животом и ужасно скверным характером. Да Джеймс был именно таким.  Его мать  в 20 годах привезла маленького сына в Москву, и тогда он там и остался. С горем закончил школу и потом, потеряв паспорт, устроился в эту конюшни и проработал здесь уже не малые двадцать лет. За этот срок он наработал всего ничего- маленькую коморку в  конюшне и старенький «Жигули». Да вроде это малое для конюха, но для него его старая «ласточка» была дороже всего, да уж ну нужно каждый день намывать машину, которая после 15 километров воза ломается на дороге и стоит там до вечера.
Джеймс  лениво встал с кровати  и накинув на голову старую кепи вышел в конюшню. Запах сена резко ударил в нос и конюх  лениво зевнув,  направился осматривать «постояльцев». Вот пройдя мимо старого стойла Сатрапа конюх сунул руку в кормушку и сплюнув сказал:
-Яж тебе, гаду, оставил почти полную! Куда у  тебя зерно идёт!
После этого Джей кинул в посудину  из кармана два куска сахара и  потрепав чёрного меринка по гриве пошёл дальше. Так вот пройдя ещё три стойла, в которых мирно жевали прошлый ужин лошади человек подошёл к дому рыжей кобылки, со странным, даже заморским именем, Флоренция. Да именно так звали четырёхлетку с ужасно нервным характером и вредной привычкой, которая никому не давала спуску. Конюх, достав сахар, хотел дать его кобылке, но та лишь нервно вскинула голову и обернулась назад в стойло. Вдруг из темноты  вышла серая малышка и посмотрев на мать глупыми глазами быстро цапнула конюха за палец своими маленькими зубами.
-Зера, чтоб ты! Да ну вас всех!- заорал конюх от боль и сунув палец в рот  дошел до коморки и вышел держа в руках старую кружку, краска с которой уже давно сошла и быстро выпил всё её содержимое.
Маленькая кобыла нервно дернула головой, повторив полностью поведение своей матери и затем снова отлезла в край конюшню, а конюх, да что конюх- он стоит и орёт на всех благим матом и не может успокоиться! Вот так уже 3 неделя жизни Зеры шла своим чередом.  Конюх каждый день кричал и пил, кричал, а потом ещё и со всей дури ударял по дверям денников, от чего лошади в страхе шарахались в сторону.  Потом после ежедневных укусов  в руку шёл к директор и орал, что, мол :«Уволюсь я! Не могу больше ваших «выродков» терпеть! Не могу!», ну а затем бил по столу рукой, стоял минут пять, и извиняясь шёл вниз по старым дряхлым ступеням, и всё шло заново. В этот день не было изменений, вот Джей поставил кружку и пошёл явно в офис, оставив лошадей одних. Всегда Сатрап начинал ржать как псих, будто отвечая человеку:»Сам ты выродок! Иди домой, лентяй!», но его слов явно никто не мог понять. Потом он передавал свою палку «первенства»  старому Дубу, который, кстати и был отцом Зеры. Тот лишь пыхтел себе под нос про былые призы на скачках и про победы с огромным отрывом, хотя сейчас по виду старого коня нельзя было сказать, что он хоть раз скакал галопом.

Отредактировано Алолапка (2010-08-18 15:03:50)